Спасибо фашистам из России...

То, что несет Россия в Украину ценой жизней украинцев, пыток, горя, беды, разрухи, издевательств... и это только маленький пример.

 

ДВЕ НЕДЕЛИ В ПЛЕНУ У ТЕРРОРИСТОВ: ВСЕ НОЧИ, КОТОРЫЕ Я ТАМ БЫЛА, ВСЕГДА КРИЧАЛИ

 

Все ночи, которые я там была, всегда кричали. Очень сильно кричали. Самое страшное - укладывали рядом с человеком, и, если я не отвечала на какой- то вопрос, начинали его бить. Чтобы я чувствовала, как ему больно, слушала, как он кричит. Били очень сильно. Говорили: «Если ты не будешь говорить, нас тут много, и ты будешь с каждым». Мол, пустим по кругу. Иногда требовали снять блузку. Могли щупать, за лицо, за тело ущипнуть. За волосы таскали. Меня трясло, скорее всего, я потеряла сознание, потому, что очнулась уже на земле. Мужчин избивали. Я не знаю, стреляли в воздух или в кого-то. Но нас было пятеро, а назад вернули только меня и еще одного мужчину. Не знаю, что было с остальными.

Милана пробыла в плену 14 дней. Кажется, что она все время улыбается, но на самом деле ее мучают сильные головные боли, она не может смотреть на свет. У нее постоянно сбивается дыхание. Все время пребывания в плену Милану били и кололи неизвестными веществами, на ее руках - следы от инъекций. Там, в пыточной, она видела других пленных людей, мужчин, которых похители называли «Правым сектором» (как и Милану). Судьба их на данный момент неизвестна.

Девушка - профессиональный фотограф, неравнодушный гражданин. Зимой она, как и многие другие украинцы, ходила на Майдан. В Донецк поехала, чтобы пообещаться с местными жителями и «увидеть все своими глазами». 5-го мая в центре Донецка ее схватили и затащили в черный минибус.


Милана

Что ты делала в Донецке?

Делала интервью с людьми у районной администрации. Фотографировала, что происходит, расспрашивала, что люди думают о предстоящем референдуме, за единую ли они Украину. Большинство, конечно, были за единую Украину.

Как произошло похищение?

Я собиралась на вокзал. Видела, что под моими окнами ходят люди в черной форме. Я дождалась момента, когда никого из них не было, и вышла. Была с сумкой и фотокамерой, как всегда. Я шла по одной из центральных улиц, не знаю ее названия. Меня обогнал минибус черного цвета, с раздвижной дверью. Двое мужчин схватили меня и затащили внутрь. Потом уже я поняла, что в том месте, где я была, эти люди считались охранниками. Высокие, подтянутые все, спортивные. В машине не было сидений, пусто. Мне на голову сразу одели тряпичный темный мешок.

Что происходило в машине?

Они молчали. Я очень испугалась. Машина остановилась, они вышли минут на 15. Потом вернулись и внезапно ударили меня в затылок.

Очнулась я в каком-то помещении. Руки были связаны за спиной, на глазах - плотная повязка.

Рядом были люди?

Да. Такие, как я.

Что они делали?

Все сидели молча. Нам нельзя было друг с другом общаться.

Там был охранник?

Да, всегда.

Какие приказы они давали?

Если заходил их главный, мы должны были сидеть с закрытыми глазами.

Тебя допрашивали?

Да, спрашивали, кто я, откуда приехала. Но в первые сутки допроса не было, я просто сидела.


Ты слышала, как допрашивали других?

Я слышала сильные крики, мужские, они доносились из других комнат. Каждую ночь.


Все ночи, которые я там была, всегда кричали. Очень сильно кричали.
Первый день мне не давали пить, хотя я просила. "Что тебе надо...сиди тихо". Орали на меня: "Это бендеровку привезли", называли разведчицей, фашисткой и «правым сектором». Потом швырнули меня в какую-то комнату и начался допрос. «Имя, фамилия, где живешь, чем занимаешься...»

Какая у этих людей манера общения?

Там были украинцы, но больше русских. Мне так показалось, потому что из их разговоров между собой было понятно, что они не знают, кто в Украине есть кто. Не знают наших политиков. Звучали фразы: "Это у вас", "У вас так, а у нас по-другому, другие правила", «Что у нас там сейчас будет"...

Что они хотели узнать у тебя?

Спрашивали контакты «Правого ссека», как они его называли... Спрашивали, что я делала на Майдане, зачем приехала в Донецк, на кого работаю... Оскорбляли. Когда не знала, что ответить, давали пощечину, могли ударить автоматом по голове.


Самое страшное - укладывали рядом с человеком, и, если я не отвечала на какой- то вопрос, начинали его бить. Чтобы я чувствовала, как ему больно, слушала, как он кричит. Били очень сильно.
А меня спрашивали: "Скажи номер того, с кем ты работаешь в Майдане» или «Кто платит Майдану, американцы?». Они всегда приписывали американцев ко всем вопросам. «Сколько платили каждому?», «Зачем стояли?», «Вы что, в палатках жили?», «Кто с этим Ярошем сотрудничает?», «Кто ему платит, откуда у него деньги?». Задавали такие вопросы, на которые реально не знаешь ответа.


Ты отвечала им то, что они хотели?

Я не знала, что отвечать. Такое ощущение было, будто сейчас февраль и Майдан все еще стоит. Я отвечала, что стояла за свободу и за будущее своей страны. А они говорили: «Так ты у нас патриотка той Украины». Я отвечала: «Да». Они говорили: «Ну, будешь платить за свой патриотизм». Били по голове, угрожали.


Говорили: «Если ты не будешь говорить, нас тут много, и ты будешь с каждым». Мол, пустим по кругу. Иногда требовали снять блузку. Могли щупать, за лицо, за тело ущипнуть. За волосы таскали.
Там были еще женщины?

Нет.

Комната была одна и та же, постоянно?

Нет, их было две. Одна меньше, другая - больше. В той, что больше, было больше людей. 7 человек в маленькой, а в большой до 12.

Чем заканчивался допрос? Если ты не отвечала, они били тебя и на этом все заканчивалось?

Да. Допрашивали меня четыреа раза. Примерно по два часа. У меня не было сил, хотелось пить. На вторые сутки начала терять сознание. Тогда начали давать воду. Я просто падала. На третьи сутки развязали руки и глаза, чтобы потом снова завязать. Спать можно было только сидя. Сидела на какой-то лавочке. Там же сидели еще люди, их на допросы тоже водили. Кого- то отпускали..

5 дней я была с завязанными глазами и руками. Вначале руки были завязаны сзади, потом спереди перевязали, по моей просьбе. По крикам было понятно, когда наступала ночь.

В какой-то из дней меня и еще каких-то мужчин запихнули в машину и вывезли куда-то, возможно, в лес, там было очень тихо. Нас вывели из машины, поставили на колени, подошел человек и приставил к голове автомат. Сказал, чтобы читали молитву. Если читали тихо, мог ударить, требовал читать громче. А потом были выстрелы в воздух.


Меня трясло, скорее всего, я потеряла сознание, потому, что очнулась уже на земле. Мужчин избивали. Я не знаю, стреляли в воздух или в кого-то. Но нас было пятеро, а назад вернули только меня и еще одного мужчину. Не знаю, что было с остальными.
Так возили 2 раза 4-5 людей. Они хотели, чтобы ты слышал, как другой человек мучается. И когда везли, я думала - наверное, на этот раз застрелят меня, я уже долго сижу, больше нет смысла меня допрашивать. Не было мысли, что меня отпустят.


Как проходили дни в застенках? Ты слышала какие-то разговоры? Кто-то тебе что-то говорил?

Каждый раз, когда заходил в комнату кто-то, пинал и говорил что-то вроде: «Как сидится, бандеровка?». Обзывали «жидобандеровка», «фашисткая разведчица», «журношлюшка». Я сидела спокойно. В первые дни было очень страшно, была истерика. Били, чтобы замолчала. Говорили, если будешь кричать, будем бить других.

А тебя били, когда других допрашивали?

Мне могли дать пощечину. Ударить в живот. Раз, когда лежала, чем-то ударили по пяткам. И судороги были по всему телу. Через 5 дней мне развязали руки. И глаза. Основной допрос закончился. Я могла вставать, немного ходить. Но помещение было маленькое, не расходишься. В день, когда мне развязали глаза, я увидела человек 6 в комнате. У троих из них были завязаны руки и глаза. Нам запрещали общаться. Если кто-то спрашивал у меня: "Как ты?", а я отвечала: «Нормально», нам сразу кричали: «Закрыли рты!».

Ты кого-то из тех людей, что с тобой сидели, узнала?

Я их не знаю. Там были от 20 до 50 лет люди. Они их всех называли «Правым сектором». Окон в комнате не было. Бетонные стены. Внизу не было ничего, просто бетон. Лавочка по квадрату. Углом. Стены бирюзового цвета. Наполовину закрашенные, вверху серое. Потолок невысокий. Лампочка без абажура.

Тебе запомнились какие-то люди из пленных?

Там был молодой парень, новенький, наверное, потому что он был связан и глаза завязаны. Это был где-то 7-9й день. Его ночью забрали, к рассвету привели, у него было разбито лицо, вся майка в крови, может быть, повреждены легкие, он тяжело дышал. Лежал на полу. И так пролежал до вечера, его забрали и больше не приводили.

Нам не разрешали подходить к избитым. Я спросила у нег, как его зовут, он ответил, что Сергей. Ко мне сразу подошел охранник и ударил меня.

По имени кого-то называли?

Там был мужчина лет сорока, его звали Владимир. Так он ответил, когда его спрашивал «спец». Может, его отпустили. Никто из нас не знал, чо случилось с другими. Некоторые спрашивали охранника, куда пропали наши соседи. Они отвечали: «Их отпустили». Один говорил: «Не переживайте, и вас отпустят».

О чем говорили охранники между собой?

Они вспоминали ДНР. "Мы уже в ДНР. Теперь это наше". Большинство говорило с русским акцентом. «Что» вместо «шо». Охранники были всегда в масках. Только глаза открыты и рот. У них военная одежда темно-зеленая, иногда камуфляж. Уколы делал «спец».



Входил охранник, наставлял дуло пистолета к голове, говорил: «Если рыпнешься, застрелим», а второй делал укол. В плечо, в вену, по-разному. Не каждый день. Проходило 10-15 мин, я терялась в пространстве, хуже слышала. Часть информации в памяти терялась. Стоять было невозможно, сидеть тоже, и я лежала на полу бетонном. Он был очень холодный, но когда бросало в жар - на полу было легче.

Как тебя отпустили?
Это было утром. Меня и еще двоих людей посадили в машину. У меня были завязаны глаза. Везли около часа. Просто вытолкнули из машины и сказали: "Не открывай глаза, пока мы не уедем". Отпустили только меня. В карман джинсов, когда мы остановились, положили что-то, это оказался паспорт.

Я услышала, что машина уехала, и открыла глаза. Не сразу сориентировалась, побрела к домам. Спросила у прохожего, что за город, оказалось, Донецк. Я вначале не пыталась просить о помощи, хотела понять, где я нахожусь, и взять себя в руки. Подходила к нескольким людям, просила позвонить, мне отказывали. Говорили, нет телефона... Потом я вышла к проезжей дороге, спросила, где жд вокзал, и пошла в его сторону. Шла минут 40 - до часа. Останавливалась, было тяжело идти.

К кому ты обратилась за помощью на вокзале?

Зашла в милицию, объяснила ситуацию, как могла. Милиционер представился лейтенантом. И сказал:"Простите, мы вам ничем помочь не можем. Это не в нашей компетенции". В отеле у вокзала попросила дать позвонить, мне отказали. Телфон мне дала только официантка в кафе. Я не дозвонилась родным (Милана живет в Киеве с бабушкой. - Ред. ), зашла в интернет с телефона, написала статус в фейсбук, попросила о помощи, чтобы связались со мной. Буквально через 3 минуты мне написал человек, сказал, что с 6-го мая занимается моими поисками. Звали Виктор. Он связался с людьми, которые за мной приехали и забрали меня в надежное место.

Сразу по прибытию в Киев Милану обследовали в одной из киевских больниц. Ей была предоставлена медицинская помощь, за что отдельное спасибо волонтерам из Майдан SOS - помогли оперативно. Сейчас она старается привести в порядок свое здоровье, забыть произошедшее. Ей нужна помощь, в том числе, и материальная. Желающие помочь Милане могут обращаться в редакцию.

Рассказ Миланы свидетельствует о том, что на территории Украины находится самый настоящий концлагерь, где калечат и убивают людей. И там все еще остаются пленные. Только несколько человек были освобождены из плена, в числе которых Сергей Лефтер, Артем Дейнега, Милана. Государство уделило огромное внимание освобождению членов ОБСЕ, но, похоже, судьба простых людей интересует только простых людей. Продолжение, к сожалению, следует.